Какую позицию занял Гринпис в отношении пересмотра перечня загрязненных территорий, когда ждать результатов по пробам почвы, взятым в Новозыбкове и его окрестностях, и почему так опасны палы травы на зараженной радиацией земле, – рассказал руководитель энергетической программы Гринпис России Рашид Алимов (на фото).
– Рашид Рашидович, Вы провели несколько дней в Новозыбкове и Новозыбковском районе. Поделитесь итогами этой поездки.
– Да, мы действительно провели здесь полторы недели. Хочу сказать, что очень приятно было возвращаться в Новозыбков, это очень приятный город, очень открытый, и здесь люди, которые всегда готовы поделиться какой-то информацией, что-то рассказать. У нашего визита было несколько целей, во-первых мы проводили пресс-тур для журналистов, посвященный 30-летию Чернобыльской катастрофы, которая изменила жизнь очень многих, как здесь, так и в ряде регионов России, на Украине, Белоруссии. Кроме того, поскольку мы давно следим за историей с изменением статуса населенных пунктов, мы отобрали ряд проб почвы, чтобы проверить результаты института «Тайфун».
– Вы уже не в первый раз берете пробы в Новозыбкове, в частности, делали это осенью прошлого года. Расскажите о тех результатах.
– Осенью прошлого года мы выборочно отбирали пробы. Это были пробы почвы, древесины и продуктов, которыми питаются люди. Часть продуктов мы покупали на местном рынке. В ряде из них лаборатория обнаружила значительные превышения по цезию и также в некоторых – превышение по стронцию. Самые высокий уровень цезия обнаружились в грибах. Одна из проб показала превышение почти в 200 раз предельно допустимого уровня. Значительное превышение было обнаружено в древесине и в рыбе, которую мы купили на рынке.
– В течение 30 лет жители загрязненных территорий знали о том, что существует опасность, которую несут такие элементы как цезий и стронций. Сейчас все больше говорят о том, что присутствуют также плутоний и америций. Они еще более опасные, как от них защититься?
– Это, действительно, серьезная проблема. Мы сейчас отбирали пробы почвы на цезий, поскольку плотность загрязнения цезия является критерием, который прописан в ФЗ. Когда мы говорим, что в каком-то населенном пункте не нужно было менять статус, то мы, конечно, говорим об уровне загрязнения цезием. Хотя это не единственный аргумент. У нас есть сомнения в результатах института «Тайфун», которые были больше сосчитаны, чем реально были отобраны новые пробы. Еще один аргумент – это то, что люди в любом случае уже получили значительное воздействие на свое здоровье, и в общем-то предположить, что их здоровье лучше стало, уже нельзя. Поэтому, на наш взгляд, тем людям, которые уже получали льготы, отменять их, наверное, не стоит. Что касается плутония и америция, то определяются они гораздо сложнее, чем цезий, который гораздо легче обнаружить. В частности, институт «Тайфун», насколько мне известно, в городе Новозыбкове за все время с 1986 года на плутоний отобрал всего четыре пробы. При том, что на цезий, по их данным, они отобрали 339 проб. Америция за счет распада плутония со временем становится все больше, и с учетом того, что цезий и стронций распадаются, и их активность снижается, то через несколько десятилетий именно плутоний и америций будут определяющими в определении уровня загрязнения.
– Можно ли сказать, какие именно продукты их содержат, как снизить потребление, допустим, жителям загрязненных населенных пунктов
– Я боюсь, что это оценить достаточно сложно по конкретным продуктам. Сейчас для нас цель – определить уровень загрязнения продуктов цезием и стронцием. И мы собираемся в дальнейшем этим заниматься. Что касается плутония и америция – это, конечно, тоже важная проблема, которой мы будем тоже заниматься, но это уже будет следующим шагом.
– Жители загрязненных территорий ждут результатов проб, которые вы брали в этот раз. Скажите, каким-то образом они станут достоянием гласности. Новозыбковцы, в частности, узнают о них?
– Да, безусловно, как только мы получим результаты из лаборатории, в которой будет активность проб на килограмм, по соответствующей методике пересчитаем их в плотность загрязнения по цезию и сравним полученную плотность с теми критериями, которые прописаны в ФЗ. Дальше посмотрим, что на это ответит, в частности, институт «Тайфун».
– Вы были в Новозыбкове, в Новозыбковском районе несколько дней. Может увидели какие-то проблемы, которые как эколог, предложили бы решить в первую очередь?
– Мы пока здесь были, везде видели палы травы. И эти палы травы – это то, что особенно опасно на радиационно-загрязненных территориях, потому что вместе с продуктами горения в воздух могут подниматься и такие частицы, которые Вы упоминали . Частицы, которые могут попасть в организм и привести к печальным последствиям. В Старом Вышкове мы видели, как из-за пала травы загорелся оставленный дом, и вышла старушка, которая живет неподалеку, очень старенькая, в желтом платке, посмотрела на это и сказала: «Палят, гады. Мы с дедом живем вдвоем, но он косит, и нам не нужно это все палить, огонь к нам не подступит”. Поэтому, к сожалению, когда палят бурьян, есть всегда риск, что во-первых, люди, дети будут дышать продуктами горения, во-вторых, огонь может перейти на лес, на торфяники. Эти пожары могут длится очень долго, и с ними бороться очень сложно. Пока мы здесь ездили по округе, мы видели очень много травяных палов и огня, в том числе, который уже переходил на лес. В таких случаях нужно сообщать в МЧС по номеру 112.
– Вы организовали пресс-тур для журналистов, в том числе иностранных. Наверняка, они делились впечатлениями о посещении Новозыбкова и его окрестностей. Расскажите, каким они увидели наш город?
– Я могу сказать, что журналистам очень понравился город, и они были приятно удивлены и настроем жителей, и их готовностью разговаривать и рассказывать о себе, вспоминать 1986 год. Мы слышали много личных, человеческих историй.. Вообще журналистов мы приглашали из разных изданий, и мы их далеко не всех знаем лично, и теперь нам самим интересно узнать, какие выйдут публикации в различных средствах массовой информации. Мы будем за этим следить, я думаю, сейчас, когда есть интернет, многие жители Новозыбкова тоже смогут как-то через поиск в интернете найти эти материалы, которые будут появляться в прессе.
– Вам в работе помогли ли каким-нибудь образом встречи с жителями, может быть, обозначенные ими проблемы будут учтены в планах на дальнейшую работу?
– Безусловно, встречи с жителями очень важны, потому что мы работаем для них. Гринпис – это общественная организация, которая существует на пожертвования простых людей по всей России, и мы занимаемся тем, что стараемся решить какие-то проблемы, которые мы считаем важными с точки зрения общества. Сейчас очень важно, чтобы Правительство нашей страны не забывало о людях, пострадавших от чернобыльской аварии. Мы считаем, что нужно помогать этим людям и не тратить деньги на строительство новых атомных станций, которые несут риск. 30 лет назад произошел Чернобыль, пять лет назад произошла авария на Фукусиме в Японии. В России около 30 работающих реакторов. И никто не гарантирует, что новая авария не повторится. А мы видим, что Чернобыльская атомная станция отсюда примерно в 180 км, но сюда долетело достаточно серьезное загрязнение. Поэтому во многих очень местах России, где казалось бы, атомная станция очень далеко, есть, действительно, с нашей точки зрения, довольно значительный риск.
– Гринпис следит за ситуацией в чернобыльской зоне отчуждения на Украине?
– Гринпис сейчас, к 30-летию аварии, выпустил доклад, который помогали написать ученые с Украины. Использовались результаты нашей поездки в октябре месяце и кроме того результаты, которые получал Гринпис в Японии, на Фукусиме. Там Гринпис сейчас тоже постоянно проводит изменения. И в общем можно сказать, что проблемы, с которыми сталкиваются и в Японии, и здесь, они сходны, поэтому свой доклад Гринпис назвал «Атомные шрамы». На наш взгляд, то что мы видим здесь, показывает, что произвести полную дезактивацию практически невозможно.
– Те выводы, которые сделаны в ходе визита в Новозыбков и которые сделаете после того, как будут какие-то результаты исследований, как Вы намерены использовать их в дальнейшем?
– Мы поддерживаем контакты с той группой людей, которые подали иски в Верховный Суд. Мы присутствовали на заседании в Верховном Суде в Москве 30 марта, когда был дан отказ. Возможно, они как-то смогут использовать результаты, которые мы сейчас получим. Возможно, еще какие-то жители захотят использовать результаты. Мы их опубликуем, и они будут доступны. А дальше мы будем направлять информацию в институт «Тайфун», властям и т.д. Но в любом случае, на наш взгляд, не только плотность загрязнения, выраженная в кюри на км квадратный должна служить критерием. Потому что понятно, что загрязнение имеет пятнистый характер. До сих пор в Новозыбкове есть места, где фон выше, где-то ниже. Во всех деревнях есть такие места. К примеру, где яблоневый сад фон будет повыше, на перекопанном поле – пониже. Но в любом случае, люди живут в таких условиях, где чего-то лишены. Им говорят не ходить в лес или не ловить рыбу, то есть в одной стороны все верно, но это же ухудшение нормальных условий. Ведь это же реальные обычные человеческие потребности. Я бы сказал, что пользоваться лесом, ловить рыбу, собирать грибы – это естественное право человека, его связь с природой, в конце концов. Может быть, он устал от повседневных дел, от какой-то жизни, забот. Для него естественно пойти в лес, на пикник, еще куда-то. Но здесь эти условия жизни ухудшаются. Хотя мы знаем, что люди едят грибы, пользуются лесом, выращивают овощи, которые тоже могут быть загрязненными. Но даже если бы человек соблюдал все рекомендации, то после этого говорить, что в самом населенном пункте небольшая плотность загрязнения и все в порядке, – это, на мой взгляд, неправильно.
– Спасибо за интервью.
Беседовала Ольга Макушникова
Фото и видео: ИА “Брянск новости”.